[scisaac]

Название: The Company of Wolves
Автор: michi gun
Дисклеймер: не мое
Рейтинг: PG
Пейринг: Скотт/Айзек

Айзек превращается в тень - от него пахнет сухой, расколотой трещинами землей и тоскливым воем. Скотт сталкивается с ним иногда на поле, в те дни, когда Стайлз зовет его поиграть в лакросс, когда он опутывает его миллионом слов в первые же десять минут и не отпускает, не дает отойти ни на шаг.
- Там Айзек, - говорит ему Скотт в середине июля, чувствуя себя псом - фу, Скотти, к ноге.
- Я вижу, - соглашается Стайлз. - Давай, теперь я на воротах. Но если ты еще хоть раз сверкнешь своими желтыми фонарями, я уйду нахер.
Айзек смотрит на них, прячась за деревьями, и от него на милю вокруг несет смертью и завистью.
- Давай к нам, - кричит ему Скотт, когда Стайлз отходит на несколько шагов, ослабляя поводок.
- Фильм "В компании волков" закончился хреново. Для волков, - скалится Стайлз, повиснув на сетке, вцепившись в нее иссохшими пальцами.
Айзек подходит, нацепив на себя кожаную куртку и кривую усмешку. Скотту его жаль - сильнее, чем себя самого, потому что он может хотя бы вспоминать Эллисон, а Айзеку от Эрики не осталось ничего - ничего не было.
Стайлз уходит очень быстро - он садится в джип и говорит так тихо, что Скотт, наверное, мог бы не услышать, если бы был человеком. Другое дело - если бы он был человеком, Стайлз бы этого не сказал. Сложная система ценностей. Стайлз может вспоминать Лидию и надеяться на что-то, но он ведь слишком благороден - а Лидия слишком любит Джексона.
Ходят слухи, что Джексон уехал не так уж далеко. Точно не в Лондон, и кто-то видел его пересекающим границу Иллинойса, но это ведь только слухи.
Так вот, Стайлз говорит:
- С волками веселее, а?
Но Скотт делает вид, что не слышит. От ревности воздух становится кислым и пахнет гнилыми яблоками, и когда Стайлз уезжает, Айзек садится в воротах и легко перебрасывает мяч из одной руки в другую, и перебрасывает, и перебрасывает.
- Мне кажется, я ему не нравлюсь, - говорит он. Он улыбается - аккуратно, будто подросток в компании взрослых.
- Нет, сегодня просто такой день. Стайлз любит тебя. Если он кого-то не любит, этот кто-то - конченный мудак.
Сегодня Скотт узнал слово апология и поэтому может точно сказать, чем занимается сейчас. Стайлзу действительно не нравится Айзек, и не потому что кто-то из них мудак. Просто так сложилось.

Через пару недель, когда Скотт предлагает Стайлзу сыграть в лакросс, Стайлз отвечает ему:
- Почему бы тебе не позвать Айзека, дружище? А мне нужно отвезти отцу ланч.
Скотту кажется, что все в порядке, но новое слово - манкировать - упорно бьется в виски. Он не запомнил, как его использовать, - слишком торопился.
Айзеку не нравится играть в лакросс - он садится на траву, скрестив ноги, и подбрасывает мяч в воздух, запрокинув голову. Кожаная куртка лежит рядом, от нее отчетливо пахнет мертвечиной.
- Мы ходим охотиться, - объясняет он. - Ты мог бы ходить с нами. Дереку все равно.
Скотт чувствует под щекой примятые травинки. Сбоку, снизу - Айзек похож на светловолосого Будду. Скотту нравится лежать так. Он чувствует связь с той мистической Природой, которой раньше придумывали лицо.
- Дерек не разрешает тебе ходить в пиццерию? - спрашивает он, пытаясь выпутаться из дремы - ему жарко и лень двигаться. Даже дышать.
Айзек смеется, погладив его по голове.
- Спи, - говорит он. У него длинные холодные пальцы, он путается ими в волосах Скотта, замирает, задышав совсем тихо, и Скотт замирает тоже. Он слышит, как в лесу трется рогами о дерево молодой олень. От того места, где пальцы Айзека прижимается к коже (за ухом), расползаются мурашки. Парестезия, слово прошлого четверга.
- Мы можем пойти есть пиццу ко мне, - предлагает он, перестав моргать. - А потом я поохочусь с вами. Но я не уверен, что смогу съесть сырого кролика.
- Ты всегда можешь отдать свою добычу мне, - улыбается Айзек, вытянувшись рядом. Теперь Скотт видит его ухо.
- Мерзость, - улыбается он, закрыв глаза.
- Неженка, - беззлобно усмехается Айзек.

Дисфорсия Стайлза сходит на нет - или переходит в латентную стадию, и он улыбается, когда Скотт зовет его к себе устроить ночной марафон "Властелина колец", и кивает часто и долго. Ровно до тех пор, пока Скотт не добавляет, что Айзек принесет пива.
- Айзек, - улыбается Стайлз.
- Айзек, - улыбается Скотт.
- Я не смогу, - объясняет Стайлз.
"Я понял", - хочет соврать Скотт, но только продолжает улыбаться.
Пиво не бьет в голову, и от него не клонит в сон. Вероятно, в алкоголе и наркотиках исчезает всякий смысл, когда организм так бешено сопротивляется их разрушительному воздействию; Скотт думает об этом, убирая нетронутые банки в холодильник.
- Питер все равно его пьет, - удивляется Айзек с дивана. Он нахально забросил ноги на подлокотник, и Скотт, возвращаясь, устраиваясь на полу между ним и телевизором, растерянно отмечает, насколько неприлично они длинные.
- Может, так он радуется жизни, - предполагает Скотт. - Отмечает каждый день своего существования. Не во всем должен быть смысл.
- Забавная апофегма, - соглашается Айзек, спустив с дивана руку и потрепав Скотта по холке.
Это слово вчерашнего дня, и Скотт употреблял его так часто, чтобы оно осело на его языке, что оно вцепилось даже в язык Айзека. Это кажется Скотту смешным.
- Ты заразился от меня, - говорит он, подставляясь под ласку. Айзек гладит его за ухом и откровенно зевает.
- Вот тебе еще одно новое слово, - сонно отзывается он, скатившись с дивана и сев рядом. - Симбиоз. Это про нас.
Скотт знает это слово - уже не первый год, и с биологией у него немного лучше, чем с математикой (и с английской литературой). Он думает о том, что будет, если они с Айзеком врастут друг в друга. Это не кажется ему странным.
- Обычно, если Стайлз остается ночевать, мы спим на одной кровати, - вспоминает он. Рукой Айзек прижимается к его руке, это кинестетический голод, одиночество и пропахшая мертвечиной кожаная куртка. Скотт обнимает его за плечи и лбом прижимается к виску, ощущая, как в голову крохотным молоточком бьется чужой пульс.
- Как ты собирался устраивать нас спать сегодня ночью? - неудивленно удивляется Айзек, и Скотт знает, что сейчас он закрыл глаза. Он понимает незначительность слов и потому молчит. Самое время выключить телевизор.

Ночью его охватывает абулия.
Когда Айзек целует его, Скотту кажется, что из его тела вытряхнули все кости. Через несколько минут у него начинает болеть нижняя губа, и, наверное, поэтому он кусает Айзека за язык. Айзек смеется.
- Я твоя добыча? - спрашивает он вполголоса, он упирается руками в подушку Скотта, нависнув над ним, блестя в темноте глазами и улыбкой.
- Разве похоже? - теряется Скотт. - Я не ловил тебя.
- Симбиоз, - роняет Айзек, перестав улыбаться.
- Лучше заткнись и продолжай, - просит Скотт. Кажется, это было в какой-то книге.
Айзек в отместку кусает его за губу. Он оказывается удивительно тяжелым - и горячим, но это Скотта не удивляет. В комнате так тихо, что он отчетливо слышит, как колотится - почти в его грудной клетке - сердце Айзека и как скрипит одна из ножек кровати. Он думает о том, как волки греют друг друга в сильные морозы.
Айзек продрог насквозь.
Скотт согревает его своим телом.